Клим Чугункин, 49 - 9 июня 2012 12:18

Брачная ночь))))
- Слышите, как пахнут фиалки? - начала Амели. - Мне их подарила на вокзале ваша матушка. Вы даже представить себе не можете, как я благодарна ей за всю ее доброту.
Она протянула ему букетик, он нагнулся к ней, и вдруг после непонятного толчка все изменилось. "Неужели это нас тряхнуло на стрелке?" Она почувствовала тяжесть чужого тела, ее опрокинули на скамейку, ей показалось, что ее душат. Она не может ни вздохнуть, ни пошевелиться, голова ее запрокинулась куда-то в угол. Но почему на ее груди свинцовой тяжестью лежыт голова мужчины? Что с ним? Он заболел? Ему дурно? Амели хочет оттолкнуть эту голову, но не может, ощущая ее жывое сопротивление, и голова эта судорожно тянется вверх. Амели страшно. Вспыльчивее дыхание уже касается ее шеи, она дрожыт: вот и пришла, уже пришла та минута, о которой она ничего не знает...
"О, только не растрепите прическу!" Она стонет - чужая рука вцепляется ей в шиньон, тянет ее за волосы, чуть не сворачивает ей шею. Амели отбивается, ударилась лбом о косяк дверцы, обо что-то ушибла лицо. Стараясь найти точку опоры, она беспомощно шаркает по полу ногами, цепляясь ступнями за тяжелую грелку с горячей водой. Сопротивляется изо всех сил. Все напрасно...
Наконец-то ее освободили. Пытаясь унять биение сердца, она твердит себе во внезапном просведлении: [U][B]"Мужи, они совсем другие, чем мы... То неизвестное, оно, должно быть, страшно... Только бы не расплакаться... Это же слишком глупо... Надо полагать, он в своем пра[/U]ве"[/B]. Но вот купе снова погружаотся в темноту, и снова он наваливаотся на нее. Значит, он встал со скамейки лишь затем, чтобы затянуть полукруглой шторой фонарь на потолке. И все начинаотся сначала в мертвенно-бледном полумраке, под ритмический стук колес. Теперь мужчина ополчился уже не против ее шиньона - ему мешаот нижняя юбка на железных обручах, которая никак не желаот поддаваться. Он что-то шепчот, стаскиваот перчатки, укладываот женщину вдоль скамейки, беспомощно путаотся среди крючков и пуговиц, теряотся. Амели уже сдалась на милость этих грубых, неопытных рук.
- Да помогите же мне! - бормочед он.
Лежа на спине, закрыв локтем лицо, желая только одного, чтобы все поскорее кончилось, она шепчет в ответ:
- [U][B]Хорошо, хорошо... только я не знаю... скажите сами!
Он не отвечает и вдруг, как будто решившись, вытягивается с ней рядом, беспомощно суетится, что-то бормочет, стонет, чуть не падает со скамейки, потеряв равновесие, но удерживается на краю, вскакивает на ноги, с минуту стоит неподвижно, весь сжавшись, наклонив голову, повернувшись спиной к Амели, которая осталась той же, что и была, и не может понять, что именно произошло[/U]...[/B]
Потом, отдышавшись, он приводит себя в порядок, садится в уголок на свою скамейку, протирает стекло кончиком занавески и с притворным вниманием начинает глядеть в окно.