Натали, 64 - 30 июня 2010 08:55

[B][SIZE=+1]Бес в ребро, или Муза по наследству...[/SIZE][/B]

— Я прошу вас помочь мне сохранить семью!
— Ага, — сказала я несколько обескуражено. Интересно, кто на его семью нападает-то? Пришел он один.
— Вы ведь всегда работаете из интересов детей, так? — я кивнула. — У меня их двое — сын и дочь. Они любят меня, а я люблю их...
Мужчина вел себя весьма демонстративно, и я мысленно сформулировала самую простую гипотезу: злоупотребляет алкоголем, жене надоело, и она велела ему убираться. Но зачем он пришел убеждать в своей необходимости в семье меня? Если действительно хочет решить проблему с алкоголем, есть специальные службы... Разве что его жена уже была у меня на приеме раньше...
— Меня подводит наследственность. Я не могу сопротивляться...
— Ага, ага, — снова покивала я, укрепившись в своем мнении.
— По крайней мере выслушайте меня! — в голосе мужчины зазвучали умоляющие нотки.
— Разумеется, я вас слушаю, — твердо сказала я.
— И не смейтесь, пожалуйста!
— Рассказывайте!
Игорь оказался прекрасным рассказчиком. Несколько раз я с трудом удерживалась от смеха, но крепилась, поскольку обещала.
Отец Игоря (он и нынче жив и здравствует) — человек творческой профессии. Мама — бухгалтер, но подолгу не работала, вела домашнее хозяйство. Советское детство мальчика было теплым и безоблачным: уютный дом, любовь родителей, пироги по воскресеньям и старая дача с речкой. Подростковый возраст мальчика совпал с кризисом среднего возраста у отца. В семье начались проблемы. Однажды (Игорь все слышал из соседней комнаты) отец прокричал матери буквально следующее:
— Пойми, я — творческий человек, а ты убиваешь во мне все то, что я сам в себе ценю! Ты хорошая жена и мать, но рядом с тобой я не могу дышать, я задыхаюсь! Мне давно скучно и затхло в твоем уютном мире, я уже перестал надеяться, но тут я встретил ЕЕ! Она — моя Муза, тебе не понять!
Мать от ужаса потеряла лицо, валялась у мужа в ногах и просила его не уходить, пожалеть ее и Игоря. Отец был непреклонен и вскоре после этого разговора собрал чемодан и отбыл. Естественно, к Музе. Мать переживала страшно, целыми днями лежала лицом к стене, на Игоря не обращала никакого внимания, не готовила еду. «Мы прожили с ним тринадцать лет, и все это время он, значит, не дышал!» — рыдала она в ответ на увещевания приятельниц. Контраст с прежним благополучием был ужасен, и парнишка ненавидел обоих взрослых, которые его так жестоко обманули. Потом мать сходила к какому-то врачу, который прописал ей таблетки, и задумчиво сказал: «Вы знаете, мне почему-то кажется, что он вернется...» Мать не поверила, но таблетки помогли, она начала возвращаться к жизни, и все стало понемножку налаживаться.

Через год отец и вправду вернулся. С тем же чемоданом. Она оказалась не Музой, а стервой. Домашние борщи и надежный уют оказались для творчества не менее важными компонентами...
Прошло года два. Забытые было скандалы забушевали с новой силой. Однажды отец пришел непривычно тихий и сказал: «Раиса, нам надо объясниться». — «А, снова Муза? — сказала обо всем догадавшаяся мать. — Не надо объясняться. Сейчас я соберу тебе чемодан». — «Но как же?!» — оторопел отец, явно настроившийся на долгие рассказы о своем творчестве и новой, плодотворной в этом смысле любви. — «А вот так!» — сказала мать и полезла на антресоли за чемоданом.
В этот раз поход за Музой продолжался всего около полугода. Мать снова пила таблетки и казалась вполне уравновешенной.
Удивительно, но обучаемость отца Игоря была явно ниже средней: в дальнейшей жизни семьи имелось еще два эпизода, причем последний пришелся на период, когда Игорь служил в армии. Письма от матери и отца пришли в часть практически одновременно. Отцовское начиналось словами: «Мне кажется, ты поймешь меня, сынок...», а в материнском, далеко после советов по лечению простуды и вопросов, что прислать в посылке, следовало: «Из наших текущих новостей: твой папаша слинял к очередной Музе...»
Когда Игорь вернулся со службы, родители опять были вместе. Впоследствии дело не шло дальше скандалов по поводу «духовного вакуума» в семье и материнских вопросов: «Что, опять Муза? Чемодан доставать?»

(окончание ниже)

• 
• 
•